На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Аурен Хабичев

345 подписчиков

Свежие комментарии

  • Марина Свобода
    уродливое поколение, зараженное самостью, хайпанутостью и абсолютно бездушное. Деньги и как их нагрести побольше, при...«Я вернула котенк...
  • Alla
    А с чего это вы набросились на автора. Читать не умеете или проблема с пониманием текста?!«Я вернула котенк...
  • Alla
    В большинстве случаев человек сам и полностью виноват в своих несчастьях, а животные часто страдают по вине  "человек...«Я вернула котенк...

Как квартирный вопрос испортил москвичей

Собственницу жилья, арендуемого мной, звали Тамара Васильевна. В молодости она работала в КГБ. Представьте себе: милая бабуля с дулей на голове, хитрым прищуром глаз, длинненьким и тоненьким носиком, словно клюв цапли. Представили?

Рассказываю. Вроде жизнь складывалась ровно. Снимал квартиру на ВДНХ, недалеко от Останкина, в котором работал. Тамара Васильевна первое время вела себя хорошо. Дальше случилось следующее: прихожу как-то домой, на столе лежит курица-гриль и клочок бумаги: «178 рублей, сумму можно отдать вместе с квартплатой».

Звоню.

— Имеете ли отношение к данному казусу?
— Имею. Пришла сегодня на квартиру, проверила холодильник, у тебя там пусто, купила курицу, поешь.

Тамара Васильевна говорила тоном, не терпящим возражений или уж тем более возмущений. В её голосе угадывалась твёрдая уверенность в том, что свершённое ею не только не противоречило основным пунктам договора аренды, но и вообще было чем-то обыденным, нормальным.

Жизнь продолжилась. Когда снимаете квартиру у старой кагэбэшницы, то боженька как бы бонусом преподносит вам ещё и её подругу-соседку, которая путается, рассказывая, кем она была в прошлом, то ли врачом, то ли красивой женщиной в синем сарафане. Вот и мне повезло. Вторую звали Татьяна Васильевна.

— Я знаю, я всёооооо знаю, — подмигивала соседка, — работаете в Останкино, а там все го-лу-бы-е. Этой ночью я вызову ГНР, и они посмотрят, чем вы тут занимаетесь.

Вроде к этому можно привыкнуть и не обращать внимания. Но мой случай был совсем из ряда вон выходящим. Соседка, которая приходилась подругой хозяйке съемной квартиры, люто её ненавидела. Все, кто снимал квартиру, сбегали оттуда в ужасе после её интриг.

Периодически она вешала на мои двери записки примерно такого содержания: «Гори в аду, гость из Средней Азии» (я, кстати, в Средней Азии ни разу не был. И в Передней тоже. И даже в Юго-Восточной).

Раз в день она возникала у порога:

— Знаете, мой муж работал военным в Канаде, у меня даже есть фотографии, остались знакомства на уровне городских и районных прокуроров, — как бы невзначай вспоминала Татьяна Васильевна о своих связях, — а сама я тяжело больна. Муж ведь мой врач, работает в третьей городской больнице, даже инвалидность сделал для меня.

И вот такие противоречащие друг другу истории рассказывались каждый раз, когда ей удавалось застать меня дома. Как позже выяснилось, мужа никогда не было, но откуда-то была дочь.

Событие, предвосхитившее мой скорый отъезд, случилось прекрасным весенним утром.

Приходит хозяйка со своим котом, испуганно глядящим из плетеной корзины, и заявляет:

— Я нашла квартиранта, он иностранец. Ты бы не мог съехать?
— Когда?
— Сегодня.
— Нет, я бы не мог сегодня съехать.

Берёт корзинку с котом, уходит. Возвращаются трое: она, соседка, кот.

Соседка:
— Вам нужно съехать, иначе я вызову ГНР.

Хозяйка:
— Я пенсионерка, мне нельзя нервничать.

Соседка:
— Я тяжело больна.

Когда отворачивается Тамара Васильевна, Татьяна Васильевна начинает кривляться, крутить пальцем у виска, мол, ненормальная она. Когда та просит воду, соседка шепчет ей, чтобы было слышно мне: «Ты что, ненормальная? Зачем воду из его рук просишь? У этих азиатов на каждый случай отдельная отрава, сейчас начнёшь тут кровью харкать».

Хозяйка квартиры в итоге не принимает воду из моих рук, а отправляет за ней Татьяну Васильевну. Та, уходя, показывает язык зеркалу, спиной к которому сидит хозяйка и лицом, соответственно, я.

– Я редактор...
– Я пенсионерка...
– Я больна...
– Мяу, – иногда встревает кот.

Тамара Васильевна несколько раз имитирует обморок и предсмертные конвульсии, но Татьяна Васильевна, прикрывая рот, передает мне движением губ: «Не-пра-вда». Зная, что люди с «советской начинкой» удивительно трусливы, я достаю первую попавшуюся бумажку с полки:

— А теперь, Тамара Васильевна, я вам покажу кое-что. В этом документе есть печать из налоговой и информация, что вы не платили положенных шести процентов за сдачу жилья (конечно, печати никакой не было).

Тамара Васильевна снова упала на кресло и заохала:
– Танечка, он засадить меня хочет.
– А ты отбери у него договор сейчас же, – насоветовала подруга-соседка.

Дальше было очень смешно и одновременно грустно. Я стоял, подняв договор о сдаче жилья и выдуманный документ с печатью из налоговой над головой, как памятник рабочему и колхознице, с интересом наблюдая за женщиной, которой в ту пору было семьдесят лет. Она, подпрыгивая, как дрессированная обезьянка, вопила:

— Отдай договор, отдай договор!

На весь этот цирк подоспел мой друг.

— Ты тоже узбек, наверное? — поинтересовалась соседка.

Друг с именем Дима и фамилией более русской, чем Иванов, возмутился:

— Я русский!
— Ой, не ври, ради бога, я вас насквозь вижу, – отрезала Татьяна Васильевна.

Закончилось все миром. Тамара Васильевна сдалась, вернула страховой депозит и выполнила условия договора.

Картина дня

наверх