Не знаю зачем, но пока мы ехали из Махачкалы в Дербент, я сообщил своим спутникам, что болел за Макгрегора. Сначала воцарилась неловкая тишина, а потом один из них сказал:
— Давай договоримся, больше ты в Дагестане никому об этом не говоришь.
На том и сговорились. Благо, в Дагестане так никто и не спросил, за кого я болел. Пришлось бы врать.
Приехали мы в Дербент уже ближе к девяти вечера. А в это время, как известно, Нарын-кала уже закрыта для посещений. Но один из спутников отошел от общей компании, куда-то позвонил, сказал «ахалай-махалай, дверка откройся» и — о, чудо — дверка открылась! Правда, только для нас. Персонально.
«Колдовство, не иначе» — подумал я.
А сам с заискивающей улыбкой (чтобы никого не спугнуть), уточнил у высокопоставленного друга:
— Кому звонил?
— Хану Ануширвану — ответил тот.
Я, сделав вид, что понял шутку, радостно зазвенел заразительным смехом, и только потом, посетив «Википедию», узнал, что хан Ануширван правил тут фиг знает сколько тысячелетий назад и минутой ранее меня жестко подкололи, воспользовавшись моим незнанием истории.
Вечером, конечно, нас ждал сытный ужин в каком-то дорогущем ресторане. Нам приносили баранью ножку на сверкающей серебром посуде, под которой тлели угли, потом кормили свежими овощами, фруктами, шашлыками, зеленью, горячим лавашом. Всё это было в каких-то нечеловеческих порциях. И да, пили мы совершенно потрясающую водку. Всё бы хорошо, но в какой-то момент моя непредсказуемая поэтическая душа (точнее мое поэтическое нутришко) взвыло:
— К морю!
Я встал, откланялся, обнял недоумевающих спутников и пошел.
Шёл я не помню сколько. Периодически интересовался у прохожих:
— А до моря далеко?
— Ну, вам надо спуститься в город и еще пройти. Ну, может час в общей сложности
— А я что, не в городе? — уточнял я
— В городе, но в старом. Возьмите лучше такси и поезжайте на нем.
Но я шел пешком. Меня одолело желание дойти до моря именно пешком — увидеть и ощутить этот город, успеть им надышаться, не пропустив ни одного кварка в воздухе.
Кажется, такое со мной случилось впервые. Утром я проснулся, получил тысячу обеспокоенных смс от своих друзей, мол, где ты там, дошел ли вчера до моря и где тебя забрать. Странно, но желание остаться здесь за ночь меня так и не покинуло. Снять бы комнатку в одном из старых домиков в старом городе, надеть какую-нибудь персидскую одежду, ну там халат парчовый и шнырять в нем по городу. А еще сапоги-скороходы. И коврик. Тот самый. Ну, вы поняли. В общем, жизнь почти состоялась. Но я помнил, что вечером мне обратно в серость повседневной жизни.
Так вот, проснулся я поутру в отеле и подивился тому, что моя изменчивая натура (точнее, вертлявое нутришко) не приказало мне «срочно бечь отседова».
Впервые меня так поразил Восток. Своим неспешным ритмом, уютными двориками и людьми, долгой дорогой к морю. Хотелось жить и писать. В первый же вечер, когда покинув ресторан, пошел в сторону моря, я зашел в какое-то ночное кафе. Здесь пахло кофе и сладостями. Я тут же достал ноутбук и текст полился из меня, как из того горшочка, что никак не мог перестать варить кашу. Не помню, как это происходило, но кажется именно тогда за долгие годы меня посетило то, что у писателей земли русской называется вдохновением. О, это непередаваемо. И почему именно в Дербенте?
Бывает, когда ты срочно должен сдать текст редактору, в тебя тычут дедлайнами, отправляют злобные письма с напоминаниями и ты, ненавидя себя, редактора, заданную тему и бытие в принципе, выдавливаешь из себя этот текст по буковке. А в тот вечер буквы лились и складывались в теплый, живой текст о море. Они управляли моими пальцами, наполняя бездонный электромеханический желудок моего гаджета.
Утром, памятуя о ночных метаморфозах в моем организме, я снова посетил это кафе. Пил кофе по-восточному с сухофруктами и домашним печеньем, смотрел на стену какого-то старинного здания, и, казалось, это все происходит не со мной. Забылась дорога до Дербента, где я, чтобы в очередной раз выделиться сообщил, что болел за Макгрегора, хотя я вообще ни за кого не болел и даже не помню как он выглядит, забылись все срочные звонки, телефон лежал в номере отключенный. Я снова писал.
Взвалив рюкзак на плечи, я пошел вниз по старому городу, во дворах местные старики, похожие на персонажей из мультиков про Алладина (или мне хотелось так думать) играли в нарды. Я зачем-то поздоровался с ними, мне кивнули в ответ. Я шёл вниз, мне снова хотелось увидеть море при дневном свете. Казалось, себя прежнего, суетного я оставил где-то в аэропорту. Или где-то поутру в гостинице. Дойдя до моря, я снял кеды, оставил их на песке и побрел в сторону воды. Это было тихое и безмятежное утро. Сейчас, вспоминая своё состояние в тот день, я невольно себе завидую. Отведав чуду с мясом, я вызвал такси и поехал обратно в Махачкалу, где меня ждали друзья.
Иногда я захожу в интернет, набираю в поисковике «Дербент, фото» и смотрю картинки. Тогда я будто снова возвращаюсь в тот день, когда мне было хорошо. Наверное, в прошлой жизни я был обольстительным персидским шахом. Ханом Ануширваном.
Свежие комментарии