На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Аурен Хабичев

345 подписчиков

Свежие комментарии

«Ты бей её, если что»

Евгения приходила под утро. Она громко хлопала входной дверью, глубоко вздыхала, шумно разувалась, зачем-то выдвигая и задвигая скрипучие ящички старого шкафа-купе, и продолжала испускать из себя выдохи. Когда мы начали встречаться, Евгения была чистым ангелом и милым ребёнком, над которым, по её словам, «все издевались — и мама, и папа, и сестра».

  Я предложил ей: «Переезжай ко мне, не терпи этого». Евгения как-то странно улыбнулась и сказала: «Ты так добр ко мне, мне очень неудобно!».

Через месяц, когда совет моего мозга окончательно утвердился во мнении, что встрял я глубоко и надолго, в гости пришла её мама. Она тихонько, пока Евгения готовила ужин для «неблагодарной матери», шепнула: «Ты, если что, бей её, хотя это тоже не поможет, отец бил, я била, но лучше держаться подальше. Спасибо тебе, сынок». Уходя, она еще раз посмотрела на меня, словно я был великомучеником, и с тех пор не приходила.

Возвращаясь утром с работы, она, как неизбежное природное явление, стихия, катастрофа, направлялась в сторону спальни, в которой я делал вид, что спал, хотя на самом деле не спал. Не спал, кстати, с тех пор, как её оранжевый чемоданчик хозяйски расположился на верхней полке уже упомянутого шкафа-купе. Она вставала у двери спальни и смотрела на меня, смотрела, а я чувствовал, как она на меня смотрит. Большими, зелёными глазами бешеной кошки.

Было в этом что-то зловещее, затаившееся и жаждущее погибели. Моей. Я лежал. В нерелигиозной моей голове витали слова, похожие на «Господи, Иисусе Христе, доколе.

Спаси и сохрани», и прочие. Если у Евгении было, как она любила выражаться, «не совсем говняное настроение», то она могла подышать надо мной с минуту и уйти в душ. Но когда мне не везло, а это случалось несколько чаще, чем противоположное, то она, сжав губы, зубы и руки, шипела: «Почему ффковорда ффффтоит не ф пофудомойке?». Так и жили.

Разлюбил я Евгению через неделю после её победоносного вторжения в мое гнёздышко, а остальные полгода —продолжал подсчитывать новые седые волосы на висках. Мы ходили на фильмы, которые ей нравились. Это когда в конце всех убивают, а последняя надежда на хорошую жизнь растворяется, словно мыльная капля на поверхности большой воды. «Жизненный фильм», — замечала Евгения. «Да, — отвечал я, — жизненный». Евгения говорила, что работает в культурно-массовом отделе ночного клуба, но я надеялся, что она занимается проституцией. По ночам, когда она уходила на работу, я мечтал, что какой-нибудь славный Ричард Гир влюбится в Евгению, как он сделал это в фильме «Красотка», и я собственноручно соберу в её чемодан всю одежду и, пустив для приличия скупую слезу, провожу в путь-дорогу. Иногда Евгения кидала в меня посуду с криком: «Ты совсем не уважаешь мою работу», а я, прячась от летящих в меня тарелок, уверял: «Уважаю, очень уважаю».

Евгения меня бросила. Случилось это, когда в воздухе пахло весной, а в организме уже вовсю летела к чертям вся нервная система — глаза наливались кровью и очередной скандал с Евгенией грозил мне как минимум самоубийством. Или убийством ей.

Евгения ушла под утро. Она приехала с работы, собрала все свои красные чулки, синие лифчики, сапоги на длинных таких тонких шпильках, и все, Евгении не стало. В то утро я лежал с мутным ощущением зарождающейся надежды и сомнений относительно происходящего. Вот-вот, сейчас, в эту секунду откроется дверь, Евгения с глубоким вздохом войдет в дом и начнет дышать — красивая, несчастная и злая. Но Евгения не возвращалась. Неделю я провел в состоянии вынужденной деменции. Днем с выражением «эээ?» на лице я шел гулять в парк, кормил уточек, гладил деревья, смотрел вдаль. Позже, разбирая вещи, я наткнулся на ее красную лаковую куртку.

Как-то просил Евгению не надевать дивного цвета одежу на встречу с моим другом и его женой, ибо она слишком красная и слишком лаковая, но Евгения учинила такой скандал, что я готов был согласиться повести её на встречу вообще без одежды. Я сидел над этой курткой, как над чьим-то красным, переливающимся алыми красками трупиком с туповатой улыбкой на лице. Потом начал смеяться. Из темноты моего организма, где в этот момент зажглось счастливое чувство свободы и счастья, раздался во всю глотку голос радости — «Евгении больше нееееет».

Через два месяца пришло смс, Евгения участливо справлялась о моих делах. Не ответил. Потом еще одно о том, что она теперь совсем другая и что больше не нервная. Я снова не ответил. Несколько дней приходили смс разного содержания.

Встретились с Евгенией мы уже через несколько лет после того, как она вышла замуж. Она была счастлива. И я тоже.

Рекомендуем
Популярное
наверх